Одни́м сло́вом, э́то стра́нность с мое́й стороны́, и́бо я нра́вственно строг. Напро́тив, в мои́х глаза́х она́ была́ так побеждена́, была́ так уни́жена, так разда́влена, что я мучи́тельно жале́л её иногда́, хотя́ мне при всём э́том реши́тельно нра́вилась иногда́ иде́я об её униже́нии. Иде́я э́того нера́венства на́шего нра́вилась. . . Мне случи́лось в э́ту зи́му наро́чно сде́лать не́сколько до́брых посту́пков. Я прости́л два до́лга, я дал одно́й бе́дной же́нщине без вся́кого закла́да. И жене́ я не сказа́л про э́то, и во́все не для того́, что́бы она́ узна́ла, сде́лал; но же́нщина сама́ пришла́ благодари́ть, и чуть не на коле́нях. Таки́м о́бразом огласи́лось; мне показа́лось, что про же́нщину она́ действи́тельно узна́ла с удово́льствием.