В антра́кте, в теа́тре, я вы́шел в буфе́т. Гуса́р А–в, вдруг войдя́, гро́мко при всех бы́вших тут офице́рах и пу́блике заговори́л с двумя́ свои́ми же гуса́рами об том, что в коридо́ре капита́н на́шего полка́ Безу́мцев сейча́с то́лько наде́лал сканда́лу “и, ка́жется, пья́ный”. Разгово́р не завяза́лся, да и была́ оши́бка, потому́ что капита́н Безу́мцев пьян не был и сканда́л был, со́бственно, не сканда́л. Гуса́ры заговори́ли о друго́м, тем и ко́нчилось,но наза́втра анекдо́т прони́к в наш полк, и то́тчас же у нас заговори́ли, что в буфе́те из на́шего полка́ был то́лько я оди́н и когда́ гуса́р А–в де́рзко отнёсся о капита́не Безу́мцеве, то я не подошёл к А–ву и не останови́л его́ замеча́нием. Но с како́й же бы ста́ти? Е́сли он име́л зуб на Безу́мцева, то де́ло э́то бы́ло их ли́чное, и мне чего́ ж ввя́зываться?