Ещё скажу́: о, коне́чно, никто́ не ве́дает, ско́лько я вы́нес, стена́я над ней в её боле́зни. Но я стена́л про себя́ и сто́ны дави́л в груди́ да́же от Луке́рьи. Я не мог предста́вить, предположи́ть да́же не мог, чтоб она́ умерла́, не узна́в всего́. Когда́ же она́ вы́шла из опа́сности и здоро́вье ста́ло возвраща́ться, я, по́мню э́то, бы́стро и о́чень успоко́ился. Ма́ло того́, я реши́л отложи́ть на́ше бу́дущее как мо́жно на до́лгое вре́мя, а оста́вить пока́ всё в настоя́щем ви́де. Да, тогда́ случи́лось со мной не́что стра́нное и осо́бенное, ина́че не уме́ю назва́ть: я восторжествова́л, и одного́ созна́ния о том оказа́лось соверше́нно для меня́ дово́льно. Вот так и прошла́ вся зима́. О, я был дово́лен, как никогда́ не быва́л, и э́то всю зи́му.