Потому́ что для чего́ она́ умерла́? всё–таки вопро́с стои́т. Вопро́с стучи́т, у меня́ в мозгу́ стучи́т. Я бы и оста́вил её то́лько так, е́сли б ей захоте́лось, чтоб оста́лось так. Она́ тому́ не пове́рила, вот что! Нет, нет, я вру, во́все не э́то. Про́сто потому́, что со мной на́до бы́ло че́стно: люби́ть так всеце́ло люби́ть, а не так, как люби́ла бы купца́. А так как она́ была́ сли́шком целому́дренна, сли́шком чиста́, чтоб согласи́ться на таку́ю любо́вь, како́й на́до купцу́, то и не захоте́ла меня́ обма́нывать. Не захоте́ла обма́нывать полулюбо́вью под ви́дом любви́ и́ли че́твертьлюбовью. Честны́ уж о́чень, вот что–с! Широ́кость се́рдца – то хоте́л тогда́ приви́ть, по́мните? Стра́нная мысль.